Альберт Максимов - Путь Сашки [СИ]

— Никого, — подтвердил Сашка.

— Ништяк, — сказал щербатый. — Как тебя зовут?

— Сашка.

— Это имя или кликуха?

— Имя такое. На моей родине. Точнее, зовут Александр, а Сашкой зовут друзья.

— Значит, кликуха, — констатировал щербатый. — А меня Ловкач.

Щербатый полез за пазуху, достал Сашкин мешочек с деньгами, высыпал их на ладонь и разделил на две кучки. Одну положил обратно в мешочек, который протянул Сашке.

— Половина наша по праву. Хочешь, пойдем с нами?

— А куда?

— К нам. — И компания мальчишек рассмеялась, но совсем не злобно. Сашка понял, что другого пути у него нет.

Ближе к вечеру мальчишеская шайка привела Сашку в старый перекосившийся дом где-то на краю города. Это был район трущоб. Грязные вонючие улочки, даже не улочки, а переулки, столь же грязные оборванные люди, встречавшиеся им на пути, сильно ему испортили настроение. Постоялый двор уже казался дворцом, но туда пути не было. Теперь здесь его дом. Но внутри домик, где обитала шайка, оказался не таким уж и плохим, каким его нарисовало воображение Сашки. Большая просторная комната с двухъярусными лежаками вдоль стен, длинный стол посередине, очаг, вкусно пахнущий жареным мясом. И несколько мальчишек в комнате с любопытством уставившиеся на Сашку.

Щербатый подтолкнул Сашку к одному из лежаков, а сам уселся за столом. Вытащил из-за пазухи отобранные у Сашки деньги, с довольным видом разложил их на столе. Мальчишки восхищенно зашумели.

Щербатый тем временем стал делить кучку монеток. Отсчитал десять медянок и отложил их в сторону. Оставшиеся монетки поделил на две части, в каждой получилось по четыре серебрянки и две медянки. Потом одну часть смешал с десятью медянками и отложил в сторону. Оставшуюся часть вновь поделил поровну. Получилось по две серебрянки и по одной медянке. Половину сунул себе за пазуху, а другую половину сдвинул в сторону.

Четверо мальчишек, ограбивших вместе с щербатым Сашку шумно бросились делить оставшиеся деньги.

— Интересно, — подумал Сашка. — Чуть больше половины щербатый отложил в сторону, значит, кому-то припас, четверть взял себе, а последняя четверть досталась остальным. А другие мальчишки, те, что были здесь, когда меня привели, завистливо смотрят на сцену дележки. Две серебрянки с медянкой на четверых, а так завидуют. А ведь у него осталось еще восемь серебрянок плюс медянки. Как бы не своровали, морды-то вон какие воровские. Хотя у тебя тоже, небось, морда еще та. Сашка потрогал рукой синяк на скуле, оставленный щербатым. И чего он меня не пырнул? Все деньги были бы его. И куртка с сапогами.

Тем временем появилось еще несколько мальчишек и молодой хорошо одетый парень, которого с некоторым почтением встретили сидевшие в доме мальчишки. Кстати, мальчишки были разные. И разного возраста и по-разному одетые. Но не на это обратил внимание Сашка. Мальчишки были по-разному подстрижены. Часть коротко, почти наголо, часть была или с длинными волосами или с короткими, но с выбритой полоской. Рабы? И у всех этих волосатых на лбу было выжжено клеймо. Небольшое, но заметное. Один из мальчишек с длинными волосами был однорукий с культей на левой руке. А один, и вовсе был безруким. Точнее, руки-то были, но запястий не было. И что самое интересное, Сашка сразу и не понял, кто он — раб или свободный, у мальчишки на голове был небольшой по длине хохолок из светлых, но грязных волос, зато с боков волосы были полностью выбриты. Таких причесок Сашка в этом мире еще не видел. В его мире похожие носили панки. Сам местный панк был примерно его возраста, может, чуть постарше, но весь оборванный и грязный, хотя лицо было довольно чистым. Панк сидел на полу в дальнем от всех углу и делал вид, что не обращает внимания на Сашку.

— А, сегодня новенький! — молодой парень громко констатировал появление в их компании Сашки, — Кто его привел?

— Это я, Ржавый, — ответил щербатый.

— Где ты его нашел, Ловкач?

— Мы с ребятами давненько его заприметили и решили немного пощипать, только нужного места не находили, а он сам взял и свернул в переулок. Вот там и пощипали.

— Ну, и как успехи?

Щербатый Ловкач сгреб монетки со стола и отнес их главарю.

— Ха! Неплохо!

— Сам-то, ты, откуда? — обратился главарь к Сашке.

— Издалека, не местный.

— Ну, это видно, слова у тебя немного странно звучат. А деньги откуда?

— Дали.

Главарь, а вместе с ним остальные мальчишки громко рассмеялись.

— Тоже был в удаче? Зарезал кого и сюда бежал?

Сашка не стал отвечать.

— Он нормальный, не трус. Под ножи пошел, не испугался, — это уже сказал щербатый Ловкач.

Главарь удивленно поднял бровь и кивнул головой.

— Хочешь с нами?

Сашка молча кивнул головой. А что ему еще оставалось?

— В день будешь платить по две медянки. За мясо. Половину от того, что заработаешь, отдашь. Остальное твое. Если сокроешь, то пойдешь под нож. Ясно?

— Ясно. Крысятничать не буду.

— Крысятничать? Что это значит?

— Ну, вести себя как крыса, у своих воровать.

— Ха! Интересное слово. И точное. Кры-сят-ни-чать. Мне оно нравится. Ладно, будешь под Ловкачом. Ну, а у остальных что?

Мальчишки стали подходить к главарю и выкладывать перед ним монетки. Немного же. Большинство клало по две медянки, некоторые чуть больше. Подошел и безрукий мальчик, он держал в зубах миску. Главарь сунул туда руку и вытащил две медянки.

— Надо же, сегодня Обрубок постарался. — Большинство мальчишек засмеялись. — Не уходи, — сказал мальчику главарь.

— Как тебя звать? — обратился он к Сашке.

— Сашка.

— Имя или кликуха?

Сашка неуверенно повернулся к щербатому.

— Кликуха, — утвердительно сказал тот.

— Значит, так, Сашка, — продолжил главарь. — Видишь сколько парнишек с отметинами на лбу? В нашем городе тем, кто попадется, дают плетей и ставят такие штучки на лоб. А на второй раз уже отрубают кисть. Вот как у Пташки. Пташка, покажи.

Длинноволосый мальчик сунул под нос Сашке изуродованную левую руку.

— Но попавшимся рабам руки не рубят, а дают только плетей и накладывают штраф их хозяину. Одну серебрянку. Поэтому советую тебе не попадаться, а если попадешься и получишь отметину на лоб, то беги скорее ко мне, я оформлю на тебя долговую бумагу, будешь у меня рабом. Хотя можешь остаться свободным. Тогда, если попадешься, станешь таким как Пташка. Он после клеймения не захотел идти в рабы, но после того, как попался во второй раз, поумнел. А если бы не поумнел, то стал бы как Обрубок. Ну, что, Обрубок, — обратился главарь к безрукому мальчику, — много тебе принесла счастья твоя свобода?

Сидевшие за столом мальчишки засмеялись. Безрукий мальчик угрюмо смотрел из-под бровей на главаря серыми глазами, в который были и боль, и обреченность.

— Ладно, иди, нечего здесь вонять. — Действительно от мальчика очень неприятно пахло. Как он, интересно, мылся?

— Я теперь буду воровать, — думал Сашка, — но я же не умею, да и не хочу. Поймают и выжгут каленым железом клеймо на лбу, да еще и плетей всыплют. А после второго раза руку отрубят. После третьего будешь ты как этот Обрубок, будешь лежать в самом углу и вонять. Хотя можно и не спешить, пока осмотреться. Ведь у меня еще остались восемь серебрянок с мелочью. Сколько нужно в день платить за еду? Кажется, главарь говорил про две медных монетки. Денег хватит на несколько месяцев. Тогда время, чтобы осмотреться, еще есть.

Раздумья Сашки прервались ужином. Дежурные (или не дежурные?) — мальчишки с длинными волосами достали миски, вытащили какую-то зелень, главарь вытащил из большой кастрюли жареную курицу и оторвав половину, положил к себе в миску. Потом посмотрел оценивающе на остальных и кинул вторую половину Ловкачу. Тот засмеялся.

— Сегодня ты заслужил, Ловкач.

Остальным мальчишкам доставались куски мяса поменьше, но достаточные для утоления голода. Дали мяса и Сашке. Последний кусок, самый маленький по сравнению с другими, главарь кинул в угол, где лежал безрукий мальчишка. Кусок упал рядом с ним на грязный пол. Мальчик встал на четвереньки и жадно начал есть прямо с пола, кое-как придерживая кусок культями рук. Мальчишки, сидящие за столом, дружно засмеялись, стали отпускать обидные шуточки по адресу безрукого. Сашке стало противно. Место ночлега ему определили на втором ярусе.

Утром Сашка проснулся рано. Все еще спали, сопели, кто-то храпел и даже стонал во сне. С его второго яруса был хорошо виден угол, где спал увечный мальчик, Обрубок, как его называли. В отличие от других мальчишек, спавших на лежанках, тот спал прямо на холодном полу, подложив под голову культю. А ведь еще пара лежаков была свободной. Мальчик засопел и открыл глаза, смотря на Сашку. Затем отвернулся, повернувшись к стене. Отвел глаза и Сашка. Вскоре начали просыпаться и другие мальчишки. Тянулись долго. Главаря видно не было. Сашка даже и не знал, ночевал ли он в доме.